Тут с ними нельзя состязаться, вот так убит адонис нежный был.

Вы, я вижу, знаете, в каких мы с ним отношениях: грозящая ему опасность вас не потрясла. Что у ней диплом и стремление. Послушайте все, ого-го, эге-гей, соблазн так сладок, так невинна малость нарушить этой ночи безымянность. Ты вчера как с утра пропал кудато…
Он встал посреди комнаты, на глазах начал бледнеть, стал белым, как воск, постоял так минуты две, потом опять порозовел и сказал: Все нормально, подруга будет жить. Я люблю эту мету несходства, а после я всегда иду в кабак. Еще птенец, едва поющий вздор.
Пристань Финча находилась на крутом обрыве, и вниз, к самой пристани, вели триста шестьдесят шесть ступенек. Он все еще слышал в темноте звук, потревоживший его сон, звук, похожий на трение друг о друга ветвей на ветру, скрип деревянных пальцев о стену и стекло окна скрип, скрип, скрип. Казалось, она исподтишка изучает меня; затем она ответила: Вы знаете, мисс, слуги спят так далеко — они едва ли могли чтонибудь услышать. Четыре прохода — четыре дороги, ведущие в лабиринт, молча разверзли перед ней свои вертикальные пасти, как узкие рты с одинаковым выражением испуганного потрясения. Но в ту минуту, когда моя душа была готова к самому ужасному, а чувства потрясены всем пережитым, я решила, что неверный трепетный луч — вестник гостя из другого мира. Он с тревогой вспомнил грубо сколоченные ряды, сиденья и барьеры лож, выкрашенные в зловещий фиолетовый цвет, ленивых рабочих, вольно и равнодушно, как синие ангелы, переходивших с балки на балку высоко наверху, или наводивших слепительные жерла юпитеров на целый полк россиян, согнанный в громадный сарай и снимавшийся в полном неведении относительно общей фабулы картины.
Убедите свою душу в том, что нет виноватых в происходящем. Но сейчас Мэри-Линетт могла только вспомнить строчку из поэмы Роберта Сервиса : И ночные небеса пылали светом, трепетным, волнующим огнем..
Выйди из дверей, равновесье держу, изгибаюсь в дугу. Он тряс меня так, что у меня стучали зубы, и поставил меня на колени рядом с Джозефом, который продолжал молиться, потом встал, божась, что сейчас же отправится в Скворцы: мистер Линтон — судья, и, пусть бы у него умерло пятьдесят жен, он должен провести следствие. Ты мне такую же сваргань. Юность, ты мила мне, старость, ты страшна мне, невозможно. Поэтому так сложна жизнь в нашей стране. И девочек.. Трамбалл окинул взглядом вагон.
Воздух дня мне кажется целебным, их подлинные, подленькие лица. Она чувствовала, что может смотреть на нее часами напролет, не отрываясь, и когда у нее появится свой дом, она, пожалуй, будет иногда делать именно так. После этого Володя, как и много лет назад, распорядился, кто какой инструмент возьмёт и какую песню надо исполнить.
Дудочки осени празднество нам возвестили. Я подошла к нему, держа в руке стакан, теперь налитый только до половины. Как мне чудно, хоть бы кто увидал. Все видимые признаки показывали, что краска была размазана чьим-то платьем.
Вывести, выволочь, вытолкнуть из сосняка. Насмешницы! - твердит она, - в пернатой. Больно ударяет по глазам.
http://justin-jamel.blogspot.com/